«Я просто не могу сидеть сложа руки, безразличие может убивать»

— Мне 36 лет. Я родился в Костанае. В фонд пришел в октябре прошлого года. Так получилось, что в детстве я всегда слышал украинскую речь и она для меня была такая близкая, я чувствовал что-то родное, хотя я не украинец. Кто-то из живущих в моём районе украинцев был репрессирован, кто-то приехал во время освоения целины, а потом они так и остались в Казахстане.

— Я жил здесь раньше, потом уезжал по работе в Россию. В Астану вернулся в феврале прошлого года. Я колеровщик. Работа связана с красочным материалом как по дереву, так и по металлу. Работаю каждый день. В месяц отдыхаю два дня.

— У меня там много друзей. Это наши казахстанские ребята, которые переехали в Украину много лет назад, создали там семьи и пустили корни. Также я дружу с ребятами из Донецка и Днепра. До сих пор мы на связи, общаемся больше 15-ти лет.

— Я был в Костанае, когда узнал, что началась война. Утром подруга из Донецка написала мне: «Харьков бомбят».

— Я собирался в 2022 году в Донецкую область, не случилось. Когда узнал, что началась война, было очень страшно, не мог спать, не мог есть. Не находил себе места. Когда приехал в Астану, узнал о волонтёрстве. Здесь я увидел, что, оказывается, не один я испытываю эту страшную тревогу за украинцев. Я начал помогать. Сначала я участвовал в сборе гуманитарного груза в Украину. Я видел, как наши граждане и граждане России помогали — приносили продукты, вещи. Никто из этих людей не был равнодушен.

— Где-то в чате волонтёров увидел объявление. Была встреча, я на эту встречу пришёл, так и остался здесь.

— Делаю ангелочков, участвую в ярмарках. Отвечаю на вопросы людей на ярмарках, рассказываю о фонде, о донатах. Что средства идут для обустройства убежищ в школах, в детсадах. Что это всё мы делаем для детей, потому что дети ни в чём не виноваты. Слёзы детей звучат громче, чем наши слова.

— Разные реакции бывают. Весной, в начале этого года, я в основном много позитива встречал. А уже в конце… не так много поддержки. Может быть, уже подустали люди.

— Ну, я лишился многих. Конечно, они не были для меня хорошими друзьями — просто товарищи.

— Мне больно. Это такое сильное чувство беспомощности и бессилия, что ты ничего не можешь сделать, переубедить людей. В Украине люди гибнут. Как вы можете быть на стороне войны? Это очень страшно. Это больно.

— Да, конечно, многие поддержали, но были и те, кто заблокировали. Сказали, что не хотят со мной общаться, что наши пути расходятся.

— А как может быть иначе? По-моему, это как индикатор адекватности. Я же не сторонник войны. Это гуманитарная миссия. Я выбираю добро.

— Ну да, с кем-то работал не один год, с кем-то рос вместе. Это они меня вдохновляют на волонтёрство. Особенно друг из Краматорска, который пережил войну в 2014 году. Благодаря им я нахожу силу, вдохновение. Зная, что им там сейчас плохо, я не могу сидеть сложа руки. Моё безразличие и бездействие убьёт меня. Никак не могу забыть, когда в самом начале полномасштабной войны друг из Харькова писал, что ему страшно. Он как раз в это время находился под Киевом. Мы созванивались. Во время разговора он спросил, не нахожусь ли я в Украине, так как мне тоже было страшно. Он это почувствовал, и уже он меня поддерживал. Такая вот история случилась.

— Если про нынешнее своё состояние говорить… Знаете, я сейчас испытываю кризис веры. Я ведь ещё служу в католической церкви. Но сейчас я, наверное, больше становлюсь агностиком, чем христианином. Некоторые священники меня понимают. Говорят: «Научись смотреть глазами Христа. Христос всегда прощал своих врагов. Попробуй ты тоже простить». А я не могу. Не могу притворяться, что я их люблю, что я их прощаю. У меня внутри нет гармонии. А веру в добро не потерял. Я вижу его в нашем фонде.

— В астанинской Епархии Римско-Католической церкви есть правило: чтение литургии могут совершать либо представители духовенства, либо специально подготовленные люди. Я один из таких людей. Я знаю казахский язык и обычно каждое воскресенье читаю одну молитву на казахском языке, например «Отче наш». Ещё во время Святой Мессы прислуживаю в храме. В восточной (православной) церкви такого человека называют алтарником, а в латинском обряде принято называть министрантом. Обычно звоню в колокола. Во время Святой Евхаристии подаю воду, вино. Во время торжественных праздников окаждаю кадилом. Если крёстный путь, то несу крест.

— Честно говоря, порой сил нет. Но когда я думаю о том, что терпят наши близкие в Украине, мои усилия кажутся лёгкой прогулкой. Они там находятся регулярно под бомбёжками. В этом году я был в Португалии, общался с девчатами из Украины. Когда они узнали, что мы делаем в Казахстане, они заплакали. Я таких благодарных людей никогда не встречал. Поверьте, я никогда не смогу забыть эти слёзы. Эти люди, друзья — все они вдохновляют на то, чтобы не останавливаться и помогать.

— Да, но я через силу это делаю. Мне сложно, честно. Как-то был один раз на репетиции музыкального служения на казахском языке. Руководитель критиковала нас за то, что мы помогаем Украине. Несколько раз просил её остановиться — получилась серьёзная ссора. Но наш диалог услышал один человек. Он россиянин. Впоследствии он стал нашим постоянным волонтёром. Порой такие конфликты оборачиваются во благо. Этот волонтёр привел другого россиянина. В итоге они оба активные наши участники. Когда видишь такие плоды, воспаряешь духом. Особенно когда слышишь, что запустили ещё один садик или школу. Так вдохновляет!

— Как и многие адекватные люди, я мечтаю, чтобы не было войны. Не было насилия.

— Иногда воздержаться от некоторых резких высказываний.

— Ну, знаете, каждый волонтёр вносит свою лепту. Если мы будем уповать на соседа, то мы ни к чему не придём, мы ничего не добьёмся. Лучше делать что-то по мере сил. Когда мои друзья, товарищи прячутся там от бомбёжек в подвалах, убежищах — я не могу ничего не делать, мне нужно что-то делать своими руками. Считаю, что безразличие к нашим друзьям, делает нас в какой-то степени соучастниками злодеяний.

— Я каждый день работаю, у меня нет свободного времени. Видите мои руки (показывает на руки, измазанные краской) — я работаю руками. Обычно в свободное время я делаю что-то. Я не сижу без дела.

— Нравится делать ангелочков своими руками. Я вкладываю в них душу. Раньше я не любил, у меня не очень хорошо получалось, а сейчас я люблю их делать. Это очень красиво, креативно. Люблю участвовать на ярмарках, мне очень нравится общаться с разными людьми. Так вдохновляет, когда видишь, что не все люди равнодушные, безразличные.

— Развития. Дальновидной стратегии. Чтобы мы развивались дальше. Чтобы помогали ещё больше и не только в одном Чернигове восстанавливали убежища. Наша помощь понадобится и после войны — нужно будет восстанавливать разрушенные города.

— Да, конечно. Меня так вдохновляют эти люди. Особенно я счастлив, когда встречаю здесь адекватных ребят из России. Они искренне помогают фонду, переживают, и мы вместе делаем важное дело.

— Безопасность. Истина. Милосердие.

— Я сейчас скажу про своё нынешнее состояние. Я никак не смогу относиться с милосердием к таким людям. Я лучше воздержусь, промолчу, но пока не смогу простить.

— Это вера в добро. Вера в светлое будущее.