«Лекарство от душевных ран»: как волонтёры из Казахстана помогают восстанавливать украинские школы
Интервью с организаторами проекта «Ангелы Свободы»
13 февраля 2023
Вот уже восемь месяцев в Казахстане действует благотворительный проект помощи Украине «Ангелы Свободы». Волонтёры организуют встречи (толоки), на которых все желающие могут сделать куклу-ангела либо просто приобрести талисман ручной работы. Собранные от продажи средства идут на восстановление школ, пострадавших в результате российских обстрелов. Как появился проект, каких людей он объединяет и почему, рассказали его организаторы — Ирина Семенчук и Евгений Рибалко.
Для меня это проект, который объединяет Украину и Казахстан. Я никогда ещё не чувствовала такой близости двух стран за время жизни здесь.
«Ангелы Свободы» — это лекарство от душевных ран. Всё, что сейчас происходит, это огромные раны в наших душах. Мы видим большое зло, и нам всем очень тяжело это переживать, оставаться в стороне невозможно.
Люди всегда хотят быть вовлечёнными, приходить и помогать на постоянной основе.
— Ирина, Евгений, здравствуйте! Вы стали инициаторами проекта «Ангелы Свободы». Расскажите немного о себе — чем вы занимаетесь, помимо волонтёрской деятельности?
Ирина: Я — украинка. В Казахстане живу только 4 года. Всю свою жизнь занимаюсь журналистикой, PR и маркетингом. Сейчас я работаю PR-директором международного технопарка Astana Hub.
Евгений: Я всю жизнь был проектным менеджером, управленцем. С 18 лет работаю с общественным проектами, в том числе молодёжными. В Украине я родился, вырос в Павлодаре, а с 2005 года живу в Астане.
Евгений: Я всю жизнь был проектным менеджером, управленцем. С 18 лет работаю с общественным проектами, в том числе молодёжными. В Украине я родился, вырос в Павлодаре, а с 2005 года живу в Астане.
— Где вас застала новость о начале войны?
Ирина: Я была в Украине. 30 декабря 2021 года мы с супругом улетели в Украину, в Киеве встретили Новый год и планировали остаться до марта. Но 24 февраля в 05:20 утра я проснулась от взрывов, которые произошли в нескольких километрах от нас. Сначала я не поняла, что это. Подумала, что, возможно, на стройке неподалёку что-то произошло. Попыталась разбудить мужа, но он сказал: «Спи, ничего страшного!». Через 10 минут взрывы повторились, и тут я уже точно поняла, что происходит что-то не очень хорошее. Взяла в руки телефон. В телеграме уже были три сообщения от моих казахстанских друзей с вопросом «Как ты?». У нас Киеве было полшестого утра, а в Астане уже 9:30. То есть у моих коллег уже начался рабочий день, они уже прочли новости и знали, что Украину начали бомбить. Их сообщения меня напугали ещё больше, поэтому я тут же побежала включать новости на ТВ. Конечно, это был шок.
— А что вы делали потом, когда стало понятно, что это война?
Ирина: Честно говоря, я очень смутно помню, что мы делали в первые дни. Точно помню, что мы пошли в магазин — там были жуткие очереди и пустые полки, мы попытались заправить машину бензином, но не смогли. В первый день я себя успокаивала, что это просто паника, люди хотят уехать от неизвестности, но, скорее всего, это ненадолго и сейчас это всё закончится. То есть пыталась держать себя в руках. Очень сильно волновалась за родителей. Они живут в Чернигове (это самый северный областной центр Украины). Российские войска продвигались очень быстро и до Чернигова добрались практически в первый день. И вот это было самое страшное. С мамой и с сестрой в первые три дня созванивались каждые два часа.
— Какие ещё воспоминания у вас сохранились о 24 февраля?
Ирина: Подвал нашего дома. Первые две ночи я ночевала в подвале, поскольку ночевать на десятом этаже было очень страшно. В подвале не было слышно взрывов, гула самолётов. С нами ночевало много детей, была даже соседка с двухмесячным грудничком. Муж спустил мне в подвал стул, и я взяла плед — так и спала. 24 февраля длится в моей жизни, в жизни моих родных и всех украинцев до сих пор. И самое тяжёлое было, когда мы после нескольких дней сложной эвакуации приехали в Казахстан и увидели, что люди ведут обычную жизнь. Для меня это было вообще жутко. Хотелось кричать на улице: «Вы понимаете, что в мире происходит? Как вы можете просто ходить на работу? Как вы можете спокойно пить кофе, улыбаться?». Первые три месяца я была в жутком психологическом состоянии. Спасало именно волонтёрство.
— Евгений, а с каким мыслями вы встретили известие о начале военных действий?
Евгений: Моя история банальнее, конечно. Когда началась война, мне не хотелось в это верить. Точнее, хотел верить, что это какая-то ошибка и всё это скоро перестанет происходить. Позже, когда с каждым днём становилось всё хуже и хуже, начал думать о том, чтобы поехать в Украину помогать. Созвонился с друзьями, родственниками. Но они мне сказали: «Приезжай, если хочешь, но более полезным ты будешь в Казахстане». И поскольку я всю жизнь был связан с общественной деятельностью, я начал думать, что могу сделать в данной ситуации. У меня был офис, и я хотел сделать в нём пункт приёма гуманитарной помощи.
— И вы обратились…
Евгений: Я пошёл в посольство с набором гуманитарной помощи. Познакомился, объяснил, что хочу сделать вот такой пункт приёма, показать пример друзьям, у которых тоже есть офисы или какие-то помещения, чтобы они тоже так делали. Когда я пришёл, был настоящий ажиотаж — люди несли очень много гуманитарной помощи, спрашивали, чем можно ещё помочь. Было холодно. Тем не менее, люди всё равно ночью, вечерами грузили, паковали, собирали, старались успеть быстрее в самолёт загрузить. Потому что было непонятно, будет ли ещё возможность что-то отправить. И тогда я вдохновился людьми. Там были бабушки, которые свои лекарства последние отдавали из аптечки. Люди в геометрической прогрессии прибывали, но это не имело никакой системы. И я предложил свою помощь как проджект-менеджер. Сформировалась группа координаторов. К нам присоединилась и Ирина.
— А как вы придумали новый проект «Ангелы Свободы»?
Ирина: В июне я наткнулась в соцсетях на посты своих друзей из Чернигова, которые запустили акцию «Ангелы Свободы».
— То есть идея изначально принадлежит украинским волонтёрам?
Ирина: Да, но у них идея была немножко другая. Из Чернигова во время активных боевых действий в марте выехало огромное количество школьников, они пошли в европейские школы и там учили своих одноклассников делать куклы-мотанки — Ангелов Свободы — и продавали их на школьных маркетах, и таким образом собирали донаты на восстановление своих школ. Я предложила Жене запустить этот проект у нас, но призвать делать ангелов волонтёров. В августе мы поехали в Чернигов, посмотрели школу, восстановлением которой хотели заняться. Обозначили конкретные цели — обустройство убежища. Встретились с руководством местного управления образования, волонтёрами. То есть мы сделали всё, чтобы быть уверенными, что наша помощь нужна.
— Почему вы выбрали именно такой вариант, когда люди что-то создают своими руками? Не проще ли было просто собирать деньги на восстановление школ?
Евгений: Во-первых, мне почему-то всегда было стыдно просить. Когда мы делали первый маркет (до запуска «Ангелов Свободы» мы ещё запустили проект по изготовлению сувениров ручной работы), было желание, чтобы мы не просили, а зарабатывали помощь. Понятно, что люди, которые делают пожертвования, и так их будут делать. Но гораздо удобнее брать пожертвование, когда ты не просто просишь, а когда ты предлагаешь. И вот этим мне проект «Ангелы Свободы» и понравился. У него есть полный цикл, когда есть производственная часть, получение финансовых ресурсов и их реализация. Для меня чисто технологически всё понятно. И ещё. Люди всегда хотят быть вовлечёнными, приходить и помогать на постоянной основе. У многих из них не так много денег, у некоторых вообще их нет. Но они хотят помогать. Наш проект даёт такую возможность — если у тебя нет денег, можно прийти и помочь, потратив своё время.
И вот когда за нашим столом собиралось столько национальностей, когда одновременно сидели белорусы, русские, татары, казахи, украинцы, мы поняли, что это очень объединяющий проект.
— Это ещё, как я понимаю, и место встречи неравнодушных людей?
Евгений: Да, толока — это такой формат, при котором люди встречаются и разговаривают. Люди рассказывают свои истории, делятся переживаниями, помогают друг другу. Это добрый проект. Во-первых, мы помогаем школьникам. Во-вторых, он так или иначе объединяет разных людей. Есть люди, которые боялись занять ту или иную сторону или выразить своё мнение. Им гораздо легче прийти сделать ангела, нежели выходить на митинги, например. Люди нам так и говорят: «Спасибо вам, что помогаете помогать!».
Ирина: Лично для меня «Ангелы Свободы» — это ещё огромная информационная поддержка. Каждому, кто интересуется нашим проектом во время ярмарок, мы рассказываем, что произошло в Чернигове, насколько разрушен город. И вот эта информационная составляющая проекта — даже если нам не донатят, а просто слушают и узнают о происходящем, — для меня лично очень важна.
Ирина: Лично для меня «Ангелы Свободы» — это ещё огромная информационная поддержка. Каждому, кто интересуется нашим проектом во время ярмарок, мы рассказываем, что произошло в Чернигове, насколько разрушен город. И вот эта информационная составляющая проекта — даже если нам не донатят, а просто слушают и узнают о происходящем, — для меня лично очень важна.
— Какие люди приходят на ваши ярмарки и толоки?
Ирина: На толоки приходят очень разные люди. Когда началась мобилизация в России, к нам пришло огромное количество крымских татар, начали приходить талантливые ребята из России. И конечно, всегда, с самого начала, было очень много казахов. Это было для меня вдохновляющим моментом. Я не понимала, почему эти молодые ребята сопереживают, приходят и помогают, хотя они живут за 3500 километров от Украины, у них нет родственников или друзей в Украине. У меня они всегда вызывали восхищение, и я была им благодарна за то, что они так переживают мою боль. И вот когда за нашим столом собиралось столько национальностей, когда одновременно сидели белорусы, русские, татары, казахи, украинцы, мы поняли, что это очень объединяющий проект. На наших толоках мы не говорим о политике. Мы рассказываем свои истории, но мы точно не спорим об отношении к политике разных государств. Проект стал огромной объединяющей, движущей силой.
— Возможно, он так объединяет, потому что люди не просто общаются, а создают что-то вместе?
Ирина: Конечно, есть психологический момент, когда надо что-то сделать своими руками. Моя работа всегда была интеллектуальной. Лично я руками никогда ничего не делала и не умела, но для запуска проекта пришлось самой сделать первого ангела в Казахстане и научить других. Когда мы начали обсуждать проект, я спросила у Жени: «А кто будет нас учить делать ангелов?», а Женя отвечает: «Ну, ты будешь». Это тоже был интересный опыт, для меня это было очень неожиданно. Так я и сделала первого ангела и научила других волонтёров.
— А что ещё приходилось делать впервые в жизни, когда занялись проектом?
Ирина: Продавать. Ну, представьте себе. Женя — руководитель собственного бизнеса, я — PR-директор технопарка. И когда мы в первый раз вышли на ярмарку просто как продавцы, это было тяжело. Но мы же не могли кого-то отправить, пока сами не прошли этот путь! Мы сами сделали этих ангелов сначала, мы сами пошли продавать их, тестировать. Мы до сих пор не самые лучшие продавцы, конечно (смеётся).
Евгений: Мне кажется, некоторые мои знакомые, друзья в соцсетях до сих пор думают, что я с ума сошёл. Начал куклы какие-то продавать. У каждого человека есть свои барьеры. И для каждого человека наши ярмарки — отдельный вид тренинга. Когда человек осмеливается завладеть немножко вниманием другого человека и рассказывает ему эту историю, он делает большие шаги в плане преодоления барьеров в коммуникации с людьми. Абсолютно все, кто к нам на ярмарку приходили, в жизни никогда ничего не продавали.
Евгений: Мне кажется, некоторые мои знакомые, друзья в соцсетях до сих пор думают, что я с ума сошёл. Начал куклы какие-то продавать. У каждого человека есть свои барьеры. И для каждого человека наши ярмарки — отдельный вид тренинга. Когда человек осмеливается завладеть немножко вниманием другого человека и рассказывает ему эту историю, он делает большие шаги в плане преодоления барьеров в коммуникации с людьми. Абсолютно все, кто к нам на ярмарку приходили, в жизни никогда ничего не продавали.
— Когда вы ловили себя на мысли, что все эти затраченные усилия не зря?
Ирина: Я, собственно, каждый день ловлю себя на этой мысли. И, конечно, когда мы сделали первую закупку на $7000 для убежища первой нашей подопечной черниговской школы, туда это всё привезли, потом директор школы со слезами на глазах выслала нам видео со словами благодарности, это был очень волнующий момент. Если честно, в нашем штабе гуманитарной поддержки нас не все поняли — никто не хотел вовлекаться в долгосрочный инфраструктурный проект. Можно же собрать 100 000 тенге, тут же перечислить их в Украину, купить генератор, вручить нуждающимся, через неделю получить фото и отчитаться в соцсетях перед донаторами. А тут донаторы «Ангелов Свободы» быстрого результата не видят. Отсутствие этого результата на некоторых волонтёров очень давило. Но Женя как-то очень чётко сформулировал, чем крут этот проект. Продуктовые наборы — это временная помощь, электрогенераторы — это то, что будет напоминать людям о самых тёмных временах, а если мы отремонтировали школу — то это на годы и десятилетия. И в этой школе будут помнить и рассказывать будущим поколениям ещё очень долго о том, что именно народ Казахстана помог восстановить эту школу и обустроить убежище во время войны.
— А сейчас можно говорить о каких-то промежуточных результатах?
Евгений: Когда мы в августе приехали в Чернигов, у нас было собрано на тот момент $7000. Но в масштабах школы это была маленькая сумма. Школа была в плачевном состоянии: 88 окон выбиты, разморозилась система отопления, 36 батарей пришли в негодность, крыша была повреждена. Мы приходим в эту школу, а там дети готовятся к сентябрю, парты и окна натирают, убирают свои классы, даже несмотря на то, что не знают, когда им разрешат открыться. Нас это очень поразило. И мы понимали, что на собранные нами деньги нельзя «закрыть» ни один вид работ, но нам всё равно хотелось хоть что-то сделать для этой школы. Пошли в управление образования, говорим: «У нас есть $7000». Там подумали и предложили: «Может, вы на эти деньги купите комплектацию для убежища? После ремонта туда нужны парты, стулья, огнетушители, обогреватели, аптечки и т.д. А уже на глобальные работы — канализацию, электросети, вентиляцию — будем искать ещё финансирование». И таким образом мы своим небольшим донатом в $7000 побудили всех вплотную заняться этой школой — и местное управление образования, и черниговских волонтёров. Хотя до этого школа не была среди первоочередных у черниговских волонтёров из-за сложности работ. Её проблема ещё в том, что именно у этой школы подвал был практически непригоден для бомбоубежища: здание старое, 60-х годов, потолки низкие, площадь очень маленькая, помещения расположены небезопасно, подвал использовался как склад для столовой — там хранили овощи. И вот тем, что мы купили оборудование для убежища, мы побудили искать деньги на ремонт. И они нашлись. Первые этапы работ — демонтажные — покрыли опять же мы, собрав ещё $4000, а остальные виды работ уже финансируют бельгийские доноры. Мы, кстати, для них вместе с нашими волонтёрами сделали 250 ангелов и отправили в Брюссель. И теперь это такой казахстанско-бельгийский проект уже получается.
Продуктовые наборы — это временная помощь, электрогенераторы — это то, что будет напоминать людям о самых тёмных временах, а если мы отремонтировали школу — то это на годы и десятилетия.
— Как вы выбирали школу, которой собирались помочь?
Ирина: Когда мы начали диалог с черниговскими волонтёрами, у них были в приоритете несколько школ, которые можно было сделать достаточно быстро и запустить 1 сентября. И тут получилась такая ситуация. О нашей инициативе как-то через знакомых узнали ученики одной из школ. И они настолько хотели, чтобы им помогли, что записали видео с просьбой восстановить именно их школу, нарисовали рисунки и отправили их нам в Казахстан. И наши черниговские коллеги говорят: «Да это сложная для ремонта школа! На неё столько денег надо, у неё столько проблем». А у нас, знаете, такое моральное давление было: дети же нас попросили, к нам же пришёл от них запрос! И мы очень попросили всех взяться именно за эту «сложную» школу.
— То есть оснащение для убежища уже приобрели?
Евгений: Да, оно уже есть и ждёт своего часа. И с первых дней января уже активно идёт сам ремонт. Думаю, через месяц школа будет готова к открытию.
— Какие цели вы ставите для себя на ближайшее время?
Ирина: Сначала мы развивали проект исключительно в Астане и даже не думали о регионах. Потом рискнули и съездили в регионы. А там встретили просто невероятную волну поддержки. Везде есть люди, которые хотят помогать украинцам. И мы делаем этот проект именно для них — чтобы у них была возможность прийти, что-то сделать своими руками и, как минимум, душевное облегчение получить. Народ в Казахстане действительно очень отзывчивый и готов помогать. Кроме того, мы понимаем, что на одной школе, скорее всего, не остановимся, потому что в Украине очень много разрушенных регионов и разрушенных школ. И почему бы нам не мыслить дальше одной школы и не помогать другим школам и в других регионах? Поэтому, если казахстанцы будут поддерживать проект и будет потребность в нём в Украине, займёмся и другими регионами. Цель — идти дальше, пусть мелкими шагами, мелкими донатами, но, тем не менее, не останавливаться и потихоньку помогать школам и детсадам.
— Какие открытия в плане людей вы сделали за время проекта?
Ирина: Я живу в Казахстане четыре года. До того, как я начала работать с этим проектом, я не была знакома с таким огромным количеством очень талантливых людей. Даже в Украине. Команда, которая у нас сейчас собралась, — это очень профессиональные люди. Я думаю, что если бы мы на какой-то коммерческой основе реализовывали проект, мы бы никогда не смогли собрать такую команду. У нас работают самые крутые маркетологи, SMM-щики, пиарщики. Мы каждый день открываем невероятных людей на наших толоках — приходят художники-декораторы, архитекторы, историки, писатели, сценаристы, инженеры, состоявшиеся бизнесмены, сотрудники самых разных посольств. Все — просто уникальные люди. В моём окружении никогда не было такой концентрации талантливых людей до этого проекта.
— Продолжите фразу «Ангелы Свободы — это…»
Евгений: Для меня «Ангелы Свободы» — это лекарство от душевных ран. Всё, что сейчас происходит, это огромные раны в наших душах. Мы видим большое зло, и нам всем очень тяжело это переживать, оставаться в стороне невозможно. Поэтому «спасибо, что помогаете помогать» — фраза, которая наиболее чётко описывает суть проекта.
Ирина: Я не буду такой оригинальной. Для меня это проект, который объединяет Украину и Казахстан. Я никогда ещё не чувствовала такой близости двух стран за время жизни здесь. «Ангелы Свободы» — это благотворительный проект, который очень сильно связывает две страны и делает физическое расстояние между ними практически неощутимым.
Евгений: Ангел — это ещё и отсылка к детству. «Ангелы Свободы» — это машина времени, которая позволяет вернуться в детство, в то время, когда мы верили в чудо, загадывали желания, просили высшие силы об их исполнении, мечтали о чём-то светлом. Ведь от рождения ни один человек не бывает злым, просто со временем некоторые забывают о том, что они добрые. И наши Ангелы Свободы об этом напоминают.
Ирина: Мы, кстати, переживали, что ангелы как символ в Казахстане не будут восприняты. Но, как ни странно, у мусульман тоже есть ангелы. Они другие, но они тоже ангелы. И оказалось, что ангелы — это ещё и объединяющий символ для религий.
Евгений: «Ангелы Свободы» — это диалог.
Ирина: Я не буду такой оригинальной. Для меня это проект, который объединяет Украину и Казахстан. Я никогда ещё не чувствовала такой близости двух стран за время жизни здесь. «Ангелы Свободы» — это благотворительный проект, который очень сильно связывает две страны и делает физическое расстояние между ними практически неощутимым.
Евгений: Ангел — это ещё и отсылка к детству. «Ангелы Свободы» — это машина времени, которая позволяет вернуться в детство, в то время, когда мы верили в чудо, загадывали желания, просили высшие силы об их исполнении, мечтали о чём-то светлом. Ведь от рождения ни один человек не бывает злым, просто со временем некоторые забывают о том, что они добрые. И наши Ангелы Свободы об этом напоминают.
Ирина: Мы, кстати, переживали, что ангелы как символ в Казахстане не будут восприняты. Но, как ни странно, у мусульман тоже есть ангелы. Они другие, но они тоже ангелы. И оказалось, что ангелы — это ещё и объединяющий символ для религий.
Евгений: «Ангелы Свободы» — это диалог.
Автор: Татьяна Правдина
Информация
+7 778 583 2122
+7 701 558 8834
info@angelsoffreedom.kz